Владимир ШИРОКОВ

ДОБРОДЕТЕЛЬ И ПОРОК

Лицемерие, кажется, на самом деле та дань, которую порок обязан платить добродетели. Оскара Уайльда вряд ли кто посмеет упрекнуть в лицемерии. Скорее всего, он искренне увлеченный полетом собственной фантазии человек, склоняющийся порой к демагогии, прирожденный эстет, доведший эстетический принцип до предела; к тому же мужская нравственность и женская ее разновидность всегда не совпадают по ряду параметров с биологической природой человека.

Серьезной биографии Уайльда на русском языке нет, один только переводной роман о «голубом» поэте «Король жизни». Однако Оскар Уайльд в нашей стране писатель давно признанный. Нет смысла перечислять все достоинства литературного таланта, они и так всем давно известны. Те, кто не удосужился до сих пор прочитать его произведения, имеют возможность познакомиться с ними, что называется, из первых рук, а не в пересказе.

А сегодняшнее наше повествование обязано своим происхождением изданию писем Уайльда, первому на русском языке. Именно в письмах Оскар Уайльд правдиво и безыскусно открыл свою жизнь, не драпируясь (или почти не драпируясь в пленительные одежды эстетизма. Сам писатель недаром обмолвился: «Маска говорит нам больше, чем лицо». Он прав, только вот маска нередко прирастает к коже, и отрывать ее приходится с болью и кровью.

Вглядимся же в живые, искаженные подлинным страданием черты лица автора «Портрета Дориана Грея», не тронутые шармом викторианской морали, и вслушаемся в клокочущую негодованием и презрением исповедь униженного и оскорбленного Индивидуалиста.

Оскар Уайльд, ирландец по происхождению, родился в Дублине 16 октября 1854 года. Его отцу, сэру Уильяму Уальду окулисту и ЛОР-врачу («ухо-горло-носу») было в этот время 39 лет, а матери, Джейн Франческе Элджи, поэтессе с призрачным псевдонимом Сперанца и активной общественной деятельнице - 30.

Корни и пороков, и достоинств людей всегда уходят в раннее детство. Вот и маленького Оскара мать любила рядить в платьяца, отращивать ему локоны, ничуть не задумываясь о сексуальной ориентации. Проведя семь лет в школе, Оскар затем поступил в дублинский Тринити-колледж, а еще через три года, в 1874 году, двадцатилетний Уайльд добился стипендии в оксфордском колледже Магдалины.

В 1878 году Уайльду присудили степень бакалавра гуманитар­ных наук с отличием, и он всерьез занялся литературным тру­дом. В сентябре 1880 года он посылает знаменитой актрисе Эллен Терри экземпляр своей первой пьесы «Вера, или Нигилист», а в начале июля следующего года издает за свой счет первый сборник стихотворений, выдержавший пять переизданий, по 250 экземпляров каждое.

Постепенно пришла определенная литературная известность. Уайльда пригласили в Америку с циклом лекций, и в канун 1882 года он отплыл из Лондона навстречу своей всемирной славе. 2 января 1882 года он уже был в Нью-Йорке, первая его лекция «Английский Ренессанс» была прочитана в Чиперинг-холле 9 января. Следующая была посвящена декоративному убранству дома. Успех был бешеный, в письмах Уайльд гордится, что с ним носились больше, чем с Сарой Бернар. Он не только дразнил публику неординарными мыслями, но и сознательно Шокировал ее экзотическими нарядами, например, «облегающим бархатным камзолом с большими, украшенными цветочным узором рукавами и круглым гофрированным воротничком, выглядывающим из-под стоячего ворота... короткими штанами до колен и серыми шелковыми чулками в тон серому, мышиному бархату». Наряд играл важную роль, в Цинциннати публика была ужасно разочарована тем, что лектор выступил не в коротких штанах.

Из Америки Уайльд вернулся через год. Побыв две-три недели в Лондоне, он на остаток заработанных денег потом три месяца жил в Париже, где познакомился с Верленом (о связи которого с Рембо уже ходили легенды), Виктором Гюго, Малларме, Золя, Дега, Доде и Эдмоном де Гонкуром.

Время летело стремительно. В январе 1884 года Уайльд сообщил в письмах друзьям о предстоящем в апреле венчании с юной красавицей Констанс Ллойд, «изящной маленькой Артемидой с глазами-фиалками, копною вьющихся каштановых волос и чудесными, словно точеными из слоновой кости пальчиками», а в начале 1885 года родился первый сын Сирил (погибший в 1915 году на фронте). Надо было содержать семью, и опять приходилось разъезжать по стране с лекциями. Сам он иронически окрестил себя «скитальцем с миссией». Пытался Уайльд редактировать ежемесячный журнал.

В июне 1888 года Джон Рёскин (1819- 1900), видный английский писатель и искусствовед, получил от Уайльда сборник «Счастливый Принц и другие сказки». Наконец, в июньском номере журнала «Литгинсоттс мэгэзин» за 1890 год появился его роман «Портрет Дориана Грея», вызвавший ураган откликов, в основном ругательных. Одобрительные отзывы (увы, только через год) опубликовали Уолтер Патер и У.Б.Иетс.

Наступил 1891-й - роковой год для Оскара Уайльда, год 37-летия. И тут в его жизнь вошел поистине злой гений, Альфред Брюс Дуглас, третий сын восьмого маркиза Куинсберри, двадцатилетний красавец, испорченный поклонением. Позднее Уайльд писал: «Дружба между нами завязалась весной 1892 года, когда Дуглас в очень трогательном письме попросил меня помочь ему выпутаться из беды: он стал жертвой каких-то шантажистов. В то время мы едва знали друг друга. Я был знаком с ним полтора года, но виделись мы за все это время четыре раза». Примечательно, что уже во вторую встречу писатель подарил будущему любовнику «Портрет Дориана Грея», названный тогда во всеуслышание «безнравственным» романом. Дни бегут за днями, Уайльд занимается повседневной литературной работой и репетициями пьес, порой болеет, лечится водами, и вот что мелькает в летнем письме 1892 года его пожалуй, самому верному другу, английскому критику и искуствоведу Роберту Россу (1869 -1918): «Дорогой мой Бобби, по настоянию Бози (дружеское прозвище лорда Альфреда Дугласа) мы остановились тут (в гостинице «Ройял Пэлэс») из-за сандвичей. Он очень похож на нарцисс такой же белый и золотой. Приду к тебе вечером в среду или в четверг. Черкни мне пару строк. Бози так утомлен: он лежит диване, как гиацинт, и я поклоняюсь ему».

А в январе 1893 года влюбленный поэт пишет лорду Aльфреду Дугласу: «Любимый мой мальчик, твой сонет прелестен, этопросто чудо, что эти твои алые, как лепестки розы, губы coзданы для музыки пения в не меньшей степени, чем для безумии целуев. Твоя стройная золотистая душа живет между страстью и поэзией. Я знаю: в эпоху греков ты был Гиацинтом, которого так безумно любил Аполлон».

Это письмо было украдено у адресата и фигурировало на судебном процессе против Уайльда в качестве обвинительного материала. Замечу, что уайльдовские похвалы стихам Дугласа никто, кроме него, не разделял, он был явно не Рембо. Естественно, переписка между любовниками велась только в период редких разлук. Следующее письмо Уайльда своему возлюбленному датируется приблизительно 16 апреля 1894 года. «Дорогой мой мальчик, только что пришла телеграмма. Мне было радостно получить ее, но я так скучаю по тебе. Весь золотистый и грациозный юноша уехал - и все люди мне оп­ротивели, они такие скучные».

Профессиональная жизнь Уайльда шла своим чередом: создавались и ставились пьесы, зарабатывались деньги, а сумасшед­шая любовь развивалась по параболе, которая имеет обыкнове­ние падать после своей высшей точки развития. 18 февраля 1895 года отец Бози маркиз Куинсберри оставил в клубе «Альбе-марл» карточку, на которой было вызывающе написано: «Ос­кару Уайльду, ставшему содомитом». Уайльд получил ее только через десять дней, в первое же свое посещение клуба. В тот же день, 28 февраля, он сообщил в письме Роберту Россу: «Мой дорогой Бобби, после нашей встречи кое-что произошло. Отец Бози оставил в моем клубе карточку с ужасной надписью. Те­перь я не вижу иного выхода, кроме как возбудить уголовное преследование. Этот человек, похоже, погубил всю мою жизнь. Башня из слоновой кости атакована низкой тварью. Жизнь моя ныплеснута в песок. Я не знаю, что делать. Если ты сможешь прийти сюда сегодня в 11.30 вечера, пожалуйста, приходи. Я омрачаю твою жизнь, злоупотребляю твоей любовью и добро­той. Я попросил Бози прийти ко мне завтра. Всегда твой Оскар».

Военные действия начались. Муж приятельницы Уайльда, торговец драгоценностями Э.Леверсон заплатил судебные из­держки за начатый им процесс против маркиза Куинсберри. 1 марта Уайльд получил ордер на арест маркиза, которому на следующий день было предъявлено обвинение в клевете. А лю­бовники (Уайльд и Дуглас) вскоре после этого уехали в Мон­те-Карло. Ненадолго. Потому что 5 апреля Куинсберри был оп­равдан и освобожден из-под стражи. Сразу же Уайльд написал своей жене; «Дорогая Констанс, не позволяй никому, кроме слуг, заходить сегодня в мою спальню или гостиную. Не прини­май никого, кроме своих друзей». Вечером того же дня полиция явилась в гостиницу «Кэдоган». чтобы арестовать поэта.

6 апреля 1895 года Оскар Уайльд был официально обвинен в совершении правонарушения, подпадающего под действие су­рового закона. В освобождении под залог было отказано, и поэта заключили в тюрьму Холлоуэй. Бози навещал его в тюрьме ежедневно, пока 25 апреля по настоянию адвоката Уайльда Альфред Дуглас не уехал из Англии и не начал скитания по городам Франции. Заседание центрального уголовного суда со­стоялось 26 апреля, но присяжные не пришли к единому мне­нию, и 7 мая Уайльда выпустили из тюрьмы под залог. Новое заседание суда состоялось 20 мая. Тем же днем помечено пись­мо к Бози, которое, к сожалению, невоспроизводимо в полном объеме: «Дитя мое, сегодня было испрошено, чтобы вердикты выносились раздельно. В этот момент, вероятно, вершится суд над Тейлором (богатым 33-летним англичанином, хозяином дома в Вестминстере - места свидания гомосексуалистов, с которым Уайльд был знаком с 1892 г. - В.Ш.), а я получил возможность вернуться сюда. Моя прелестная роза, мой нежный цветок, моя лилейная лилия, наверное, тюрьмой пpедстоит мне проверить могущество любви. Мне предстоит узнать смогу ли я силой любви к тебе превратить горькую воду в сладкую... Я люблю тебя, я люблю тебя, мое сердце - это роза, расцветшая благодаря твоей любви... Люби меня всегда, люби меня всегда. Ты высшая, совершенная любовь моей жизни другой не может быть».

Через пять дней Оскар Уайльд был признан виновным и приговорен к двум годам каторжных работ. Первые полгода своего срока он провел в Пентовилльской и Уондсвортской тюрьмах, оставшийся срок отбывал в Рединге. Здесь его одолели тяжелые раздумья, апатия, болезни. 10 марта 1896 года он пишет распоряжения по имуществу Роберту Россу. 2 июля 1896 года с петицией обращается к министру внутренних дел, в которой еще более откровенно признается в тяжести своего положения. Он совершенно изможден тюремной жизнью, почти оглох на правое ухо (дальнейшее ухудшение через 4 года станет пpичиной его смерти), ослабло зрение, он близок к безумию. Его рукописи и имущество по решению суда проданы с аукциона, скончалась его мать, практически он не видится с женой и двумя сыновьями. За два года заключения Оскар не получит от Бози ни строчки, окольные известия только причиняли ему боль. Наконец он пишет лорду Альфреду Дугласу в январе марте 1897 года огромное письмо, текст которого позднее получил название «De Profundis» («Из бездны»). Его безуслоно надо читать не в выдержках, а целиком.

Лицемерие английского викторианского общества достигло апогея. Был физически и еще в большей степени духовно сокрушен один из выдающихся умов и талантов эпохи.

Чаша унижения была выпита поэтом до дна. 18 мая 1897 года он вышел из Редингской тюрьмы. На следующий день поэт встретился с немногими верными друзьями. Затем на пароходе уехал во Францию под именем Себастьяна Мельмота ( имя знаменитого «Мельмота-скитальца»; Мэтьюрин был его родным дедом со стороны матери).

Оскар Уайльд воссоединился с Бози в Неаполе осенью того же года. Счастья ему это не принесло. В декабре 1897 года он расстался с Дугласом и после странствия по Италии в начале февраля 1898 г. вернулся в Париж. А 13 февраля вышла в свет книга «Баллада Редингской тюрьмы» (целых 900 экземпляров). Книга имела неимоверный успех.

В феврале 1899 года Уайльд съездил в Геную на могилу жены, скончавшейся 7 апреля 1898 года в возрасте 40 лет. 1 декабря 1900 года он умер (причем чуть ли не за месяц до смерти побы­вал на кладбище Пер-Лашез, чтобы распорядиться о своем по­гребении). Тело Уайльда спешно похоронили в Баньо. Ходили слухи, что его убили. В 1909 году останки поэта действительно перенесли на парижское кладбище Пер-Лашез, где на памят­нике выбили строки из «Баллады Редингской тюрьмы»:


«Чужие слезы отдадутся
Тому, чья жизнь - беда,
О нем отверженные плачут,
А скорбь их - навсегда».
(Перевод К. Бальмонта).


Смерть Оскара Уайльда символически совпала с концом XIX века, века английской королевы Виктории, века викторианс­кой пуританской морали. Маска голубого демона модернизма была сорвана, но какой ценой!




Оскар УАЙЛЬД

DESESPOIR

Свои цвета у каждого сезона,
Нарцисс вздымает голову весной,
Чтоб следом роза накопила зной,
А осенью фиалки ждут резона,

Пронзает крокус смело снег газона;
И вновь деревья зашумят листвой,
Земля опять покроется травой,
И первоцвет взойдет во время оно.

Лишь мы живем бессменно во грехе,
На склоне лет мы вянем, чтобы власть
Последней ночи погасила дни?
Амбиции, любовь, всё искони

Теряем, находя одну лишь сласть
В воспоминаний мертвых шелухе.


LE JARDIN DES TUILERIES

Зимний воздух вбирает хлад,
Солнце зимнее просто лед,
Но, как пламенный хоровод,
Вкруг меня детишки летят.

Иногда играют в солдат,
Охраняющих важный пост,
Иногда прямо в полный рост,
Как бандиты, вскрывают склад.

А порой, когда няня всласть
Над раскрытой книгой храпит,
Убегают в сквер, где молчит
Злой тритон, бронзовея в масть.

И опять бегут, пыли клуб,
И опять, как банда, орут -
И ручонку в ручонку берут,
Забираясь на мрачный дуб.

Ах! Когда бы я древом был,
Дети лезли бы на меня,
И - зимой - я б, весну храня,
Цвел бы белым и голубым!


НОВОЕ СОЖАЛЕНИЕ

Мой грех; а я никак не мог понять.
Что ж, новость словно музыка внутри,
Спасение ~ отлив, оно сродни
Волне, спешащей берег подмывать.
И вот во впадине земли опять
Себе могилу глубоко в тени
Готово Лето выкопать; вини
В руке Зимы ~ серебряную прядь.

Но кто это пришел на брег, сюда?
(Нет, посмотри и удивись, любовь!)
Кто это, кто окрасил землю Юга?
Твой новый Господин, он будет вновь
Впиваться в розы рта твои, подруга,
А я рыдать и славить, как всегда.


В ЛЕСУ

Из сумерек взвихренной рощи
Стремглав в луговой рассвет,
Белея зубами, сверкая глазами,
Мой фавн проложил след!

Он пел, проскакав перелески,
Плясать было тени не лень,
И не знал я, что выследить раньше,
Песню или тень!

О Ловец, поймай его тень мне!
Соловей, слови хоть куплет!
До сих пор. обезумев от пляски,
Я напрасно ищу его след!



На главную страницу журнала "Поэзия" 1 номер 2000 год